НАЙТИ ДРУГ ДРУГА
С древнейших времен человечество пыталось разгадать секреты вселенной с помощью самых мистических средств: магии искусства и научных открытий. Соединяясь, они открывают путь к истинному пониманию того, что именно нас так очаровывает и какой силой обладает красота. Эстетика завораживает, наука дарит знания — и так раскрываются тайны. Любопытные и увлеченные найдут радость в обоих направлениях: благодаря расчетам и творчеству обе эти сферы мысли становятся полем для экспериментов и объединяются, чтобы пролить свет на вековые тайны. Искусство — это способ продемонстрировать новообретенное знание.
Со времен Древней Греции слова «техника» (в значении художественной техники) и «технология» определяли эволюцию искусства как инструмента: греческое technê τέχνη одновременно означает искусство или ремесло и является корнем слова «технология». Этот лингвистический нюанс отражает развитие искусства как навыка, в эпоху, когда гончарное мастерство, скульптура и другие ремесла, работающие с теорией цвета, заложили основу для античных шедевров. Когда искусство стало двумерным, значимость линий и геометрических формул потребовала знания науки для создания картин и рисунков, вплоть до произведений искусства сегодняшнего дня.
Синонимом Ренессанса стала всеобъемлющая любознательность. В Европе XV века открытия и творческие эксперименты шли рука об руку с трудом мыслителей, стремящихся найти ответы на вопросы в медицине и музыке, изобразительном искусстве и арифметике. В поисках решений художественная интуиция вступила в сотрудничество с мастерством научного наблюдения. Подобный ход мыслей стал движущей силой этой поворотной эпохи и заложил основу для критического мышления в будущем.
Фактически наука всегда влияла на искусство. Обе сферы, какими мы их знаем сегодня, зародились в эпоху Возрождения, пиком которой стали неустанные поиски Леонардо да Винчи в его стремлении ответить на самые масштабные и сложные вопросы Вселенной. Внимательный наблюдатель за миром вокруг, он использовал это увлечение в своем творчестве. Как рассказывает авторитетная биография художника, написанная Уолтером Айзексоном, необычайная любознательность да Винчи пробудила в нем страсть к науке. Его любовь к изучению силы притяжения и человеческой природы граничила с одержимостью. Художник собирал детальные заметки о движениях и звуках машин и млекопитающих, а также о внутренних механизмах родов, совершал революционные открытия в области авиации, музыки и медицины, которые воплотились в жизнь лишь века спустя. Да Винчи даже более чем на столетие предвосхитил идеи Галилея. Он постоянно экспериментировал и разрабатывал теории в поисках повторяющихся шаблонов в жизненном цикле.
Точки пересечения в искусстве, науке и человеческой натуре позволили да Винчи в портретах по-настоящему уловить суть его моделей, показать мир, скрывающийся в каждом человеке. Пытливый ум привел художника к сотрудничеству с математиком Лукой Пачоли на службе у герцога Лодовико Сфорца в Милане. Пачоли, один из основателей бухгалтерского учета, а также так называемой «двойной бухгалтерии», научил Леонардо математике и существенно повлиял на его понимание пропорций и симметрии. Это партнерство породило Divina Proportione («Божественную пропорцию») — книгу, в которой рассматривается идея совершенных пропорций в искусстве, иллюстрированная научными чертежами и рисунками самого да Винчи.
Этот дуализм, доставляющий истинное удовольствие созерцать работы мастера, стал синонимом любопытства, которое так высоко ценилось в эпоху Ренессанса. Леонардо видел вещи по-новому, и связь между наукой и искусством, которую он уловил, ценится и живет и по сей день.
Helen Birch Bartlett Memorial Collection, 1926.224.© 2019.
Фото: ©The Art Institute of Chicago / Art Resource, NY/ Scala, Florence.
Мысль, не ограничивающая себя какой-либо одной дисциплиной, расцвела в эпоху Возрождения и продолжила свое развитие в последующие века. В конце XIX века она сделала искусство доступным как никогда. Развитие химии дало художникам новые материалы, которые они могли использовать в повседневной работе, что открыло целый мир возможностей для экспериментов с разными техниками. В то же самое время ученые пытались объяснить практически все с помощью математических формул. Казалось, объяснение есть для всего — в том числе для чувств, которые испытывают люди, рассматривая произведения искусства.
В XIX веке возникший у Жоржа Сера интерес к теории цвета принес простой и одновременно революционный результат: во времена Сера ученые показали, как человеческий глаз воспринимает цвет в контексте его окружения. Тогда считалось, что смешивать красный и синий, чтобы получить фиолетовый пигмент, больше не понадобится, поскольку тот же эффект можно получить, нанеся точки двух исходных цветов рядом друг с другом. Жорж Сера верил, что фиолетовый, полученный с помощью точек двух цветов, более энергичен и насыщен, чем смешанный пигмент, а цвет создается в сознании зрителя, смотрящего на картину. Позже эту теорию опровергли, но особое очарование картин Сера, в которых пространство между точками добавляло света, который словно просачивался сквозь холст, не угасло. Эта техника получила название «пуантилизм» (от французского «point» — «точка»), хотя правильнее ее было бы назвать «дивизионизмом», с отсылкой к разделению цветов. Сам же Сера называл свою работу «хромолюминаризмом». Независимо от терминологии, его стиль заметно повлиял на художественные движения благодаря своим характерным энергичным цветам, дерзкой технике и новаторскому взгляду.
XX век привнес прогресс в живопись, а XXI с его технологическими достижениями позволил самим работам стать мобильными. Творчество Александра Колдера и Наума Габо воплощалось в наполненных жизнью холстах и скульптурах, размывая их в абстрактные формы.
Яркий пример — «Линейная конструкция в пространстве №2» Наума Габо. Опираясь на растущую силу революционных идей своей юности, автор создал подвижную скульптуру, проливающую свет на тектонику перемен. Работа была создана в двадцати вариациях: неоновые волокна, смещаясь, ловят свет по-разному. Ее многочисленные версии выставлялись в самых знаменитых музеях мира, закладывая основу кинетического искусства будущего.
Александр Колдер также понимал значение движения. Он примкнул к организации «Искусств и ремесел» в Калифорнии, чтобы развивать свое творчество и инструментарий. Его кинетические скульптуры имели научную основу и строились на методической системе, которая включала тестирование разных стилей движения с целью достичь идеального.
Фото: ©Christie's Images, London/Scala, Florence.
Для современых художников нынешний неиссякаемый поток научного прогресса — бездонный источник вдохновения. Благодаря ему на свет появляются произведения искусства, которые еще несколько десятилетий назад было невозможно даже представить. Невообразимое или, как минимум, недостижимое сегодня становится реальностью, воплощаясь в арт-объектах, которые бросают вызов и уму, и телу, выходя за рамки привычных для человека ограничений.
Художник Фабиан Офнер предлагает визуализировать звук. Он ищет способы превратить звуковые волны в произведения искусства, концентрируясь на движении звука и «оживляя» его. Офнер прикрепляет тонкие пластиковые листы с мелкими кристаллами к колонкам и позволяет движению диктовать художественный эффект. Звук наполняет кристаллы жизнью, создавая яркую и постоянно меняющуюся картину.
Среди исключительных примеров, когда художнику удалось поставить себе на службу науку — LIVING CELLS авторства Paul Coudamy. Это произведение было создано совместно с La Prairie для Art Basel в 2017 г. и представляет собой геометрическую структуру из лакированной стали и магнитов, разработанную в точном соответствии с математической формулой Вейра-Фелана. Создание LIVING CELLS началось с моделирования каждой частицы и ее места в пространстве. Затем детали вырезали из стали лазером при помощи цифровой укладки по определенной схеме, а затем сварили вручную, чтобы закрепить в структуре. Блестящие черные магнитные шарики, –напоминающие черную икру, словно колонизируют конструкцию своими скоплениями, расползаясь по ней, как живые существа по скелету. Очертания объекта постоянно меняются, магнитные шарики притягиваются и отталкиваются, создавая новые, уникальные формы. По словам художника, «концепция LIVING CELLS сталкивает между собой природу, геометрию и науку».
XXI век принадлежит цифре, и пересечение искусства и Интернета не просто неизбежно — оно доминирует. Влияние Интернета на развитие цифрового искусства только усиливается. Художники, известные как «алгористы», творят вместе с помощью интернет-платформ и алгоритмов то, что они называют алгоритмическим искусством. Идея поручить алгоритму генерацию его же дизайна обрела популярность после конференции 1995 года, хотя фрактальное искусство 1980-х, произведения, авторов которых вдохновили компьютеры, в 1960-х и даже мотивы восточной плитки также повлияли на это направление. Алгоритмические произведения часто показывают на компьютерных экранах, и сами они часто включают мета-анализ собственной формы, используя те же механизмы, которые их создали.
Алгорист-основатель Жан-Пьер Эбер был в авангарде этого движения. В середине 1990-х он создавал свои произведения с помощью песка и других эфемерных материалов, а также таблиц и баз данных, которые заменяли ему холст и краски. Данные по вовлеченности зрителей, полученные из опросов или наблюдений, затем обрабатывались с помощью специальных аналитических программ, которыми пользуются ученые и журналисты. Эти методы отсылают нас к меняющемуся миру анализа данных XXI века и современному способу самовыражения — робототехнике и визуализации данных как искусства, раскрывающего человеческую сущность.
Один из таких художников-новаторов — Рефик Анадоль. Его Melting Memories загружают результаты сканирования мозга с воспоминаниями, которыми поделились участники проекта, в компьютер, который их визуализирует. Результат потрясает: память постоянно меняется и перестраивается, а у нас на глазах оживает связь человеческого поведения и науки.
Алгоритмическое искусство XXI века во многом произрастает из вопросов эпохи Возрождения. Кто мы? Зачем мы? Секреты вселенной раскрывает наука, а искусство оттачивает эти ответы. Эта взаимосвязь — результат сильного влияния, выдающегося духовного союза, который рождает красоту, визуализируя философские вопросы, граничащие с нашими представлениями о реальности. Отсюда возникает поэзия неизвестного, и наши вопросы постепенно находят ответы во всей своей изысканной абстрактности.
Искусство или наука?
Этот вопрос неизменно возникает в дискуссии о жизни и творчестве художников разных эпох. Они часто трудились в мире, где наука и искусство шли рука об руку в союзе точности и поэзии, исследований и творчества, поиска и достижений.
В своем поиске красоты, неподвластной времени, La Prairie стремится найти способ продлить и усилить выдающиеся подтягивающие и укрепляющие свойства Skin Caviar Collection. С помощью художественного и инновационного подхода к созданию средств для улучшения цвета лица, La Prairie выводит науку о свойствах черной икры на новый уровень, соединяя ее с изысканными тональными средствами и пудрами.
Вдохновляясь союзом науки и искусства, La Prairie создала окружение, где царят опыт, знания и savoir-faire, а наука о свойствах икры и искусство работы с оттенками гармонично дополняют друг друга. Так рождается Skin Caviar Complexion Collection.